Дата публикации: 16.05.2021
Бакубаева Гульмира Есенжановна
магистрант кафедры «Переводческое дело» дисциплин Кокшетауского университета им.
Абая Мырзахметова
Жумагулова Наталья Станиславовна
научный руководитель, к.п.н., доцент Кокшетауского университета
им. Абая Мырзахметова
Аннотация
В данной статье рассматриваются особенности перевода некоторых средств выразительности с английского на русский язык на материале романа Дафны дю Морье «Ребекка».
Ключевые слова: стилистика, художественная литература, перевод, сравнения, показатели.
Annotation
In the article, the features of the translation of means of expression from English of this work of art by Dafna du Maurier «Rebecca». A stylistic method of comparison in an English literary text and its translation into Russian is carried out.
Key words: stylistics, fiction, translation, comparison, indicators.
Андатпа
Ағылшын тілін білдіру құралдарының ерекшеліктері туралы мақалада Дафна дю Морье осы көркем шығармасы «Ребекка».
Ағылшынкөркеммәтініндежәнеоныңорыстілінеаудармасындастилистикалықсалыстыруларжүргізеді.
Тiрексөздер: стилистика, көркемәдебиет, аударма, салыстыру, көрсеткіштер.
Художественный текст – это результат изобразительного творчества, который отличается, прежде всего, своей художественной образностью, выраженной вербально. Словесная образность художественного текста, по мнению Халиковой Н.В., - это система речевых средств, предназначенных для субъективного описания объекта. И одним из главных речевых средств для создания образности в художественной литературе является сравнение. Сравнение, использующееся в художественной литературе, выполняет ряд функций. Постникова С.В. выделяет функцию создания образа события или персонажа в сознании читателя [1, с.238]. Согласно данной функции, сравнение имеет возможность наделять персонаж определенными чертами, в зависимости от сюжета художественного произведения. В этой функции сравнение представляется очень гибким и во всех смыслах удобным стилистическим приемом, способным отразить в своей структуре всю гамму характеристик и оценочных признаков, чтобы создать в сознании читателя полноценный образ.
Уарова О.В. предлагает выделять следующие функции сравнения, использующегося в художественной литературе:
-
изобразительная функция – создание описаний, характеристик персонажей;
-
оценочная функция – отражение авторской точки зрения на описываемые события;
-
функция создания сатирического эффекта, т.е. привлечение сатиры при помощи сравнения;
-
функция афористической формы изложения, т.е. интертекстуальные включения в художественный текст [2].
Главной особенностью сравнения, использующегося в художественной литературе, является его сравнительный признак. Использование стилистического приема сравнения в художественной литературе обусловлено многими факторами, среди которых:
-
характер эпохи;
-
уровень развития социума;
-
этап развития литературного процесса;
-
интеллектуальный уровень, образование, образ жизни, занятие автора [3, с.7].
Следовательно, можно утверждать, что сравнение – довольно подвижный стилистический прием. Его подвижность проявляется в колебании от постоянного значения до значения, возникающего в определенном контексте. Колебания значений единиц в структуре сравнения происходят в связи с многочисленными ассоциативными полями данного стилистического средства, а в качестве источника ассоциативного поля выступает психологическая основа сравнения, т.е. его осознание читателем художественного произведения.
Таким образом, сравнение выполняет в художественном произведении вполне определенные функции, среди которых мы выделили функцию создания художественного образа, функцию оригинальности и неожиданности, изобразительную функцию, оценочную функцию, функцию афористической формы изложения, функцию повышения художественной образности.
В качестве материала исследования способов перевода различных типов сравнения с английского на русский язык в данной работе используется роман Дафны дю Морье «Ребекка» и его перевод на русский язык. Анализ текста романа позволил выявить частое использование писателем сравнений, разнообразных по своей структуре.
Как уже указано выше, структура сравнения играет большую роль в выборе того или иного способа перевода. В связи с этим рассмотрим основные структурные типы сравнений, используемые дю Морье. Согласно проведенному анализу, все сравнения, используемые в романе «Ребекка», можно условно разделить на пять групп:
-
сравнения, вводимые при помощи служебных слов;
-
сравнения, вводимые при помощи знаменательных слов;
-
сравнения, имеющие морфологические показатели;
-
сравнение с повтором;
-
цепочки сравнений.
Рассмотрим данные виды сравнений и их подтипы.
1. Сравнения, вводимые при помощи служебных слов.
Как уже отмечено выше, служебные слова (т.е. предлоги и союзы) являются одним из самых распространенных маркеров стилистического приема сравнения в рамках письменного текста.
I looked upon a desolate shell, soulless at last, unhaunted, with no whisper of the past about its staring walls.
Я смотрела на пустую бездушную оболочку, где за голыми стенами не слышен был шёпот его былых обитателей.
Приведённый пример является простой метафорой и точно отображает действительность в художественном плане – дом, в котором они жили, стал лишь оболочкой с воспоминаниями. Это говорит о том, что хозяева этого дома тоскуют по нему.
Finals of schoolboy sports, dog racing, strange little competitions in the remoter countries, all this are grist to our hungry mill. - Финальные игры между спортивными командами закрытых школ, собачьи гонки, диковинные состязания в отдалённых графствах - всё это льёт воду на нашу мельницу, мы всё перемелем.
В данном случае нашему вниманию предоставляется простая метафора, и мы посчитали возможным перевести её по средством схожей метафоры в русском языке [5].
He didn’t answer, and I was aware again of that feeling of discomfort, as though I had trespassed on forbidden ground.
Он не ответил, и меня вновь охватило то же неловкое чувство, словно я вторглась в чужие владения.
Здесь мы видим, что автор переживает по поводу высказанного ранее предположения и чувствует себя из-за этого неловко. В данном предложении мы перевели метафору подходящим по смыслу выражением в русском языке.
«Only two miles further,» said Maxim; «you see that great belt of trees on the brow of the hill there, sloping to the valley with a scrap of sea beyond. That’sManderley, inthere. Those are the woods.» - Осталось всего две мили, - сказал Максим, - видишь ту широкую полосу деревьев на гребне холма, что спускается в долину, и море за ней? Там и есть Мэндерли, это наш лес.
В данном предложении, в первом случае мы перевели метафору подходящим выражением в русском языке, а во втором мы опустили метафору в переводе.
Следующее явление оксюморон, то есть стилистический приём, посредством которого предмету речи приписывается признак, противоречащий природе или сущности определяемого (столкновение слов логически несовместимых).
«Well,» my dreadful smile stretching across my face, «thanks most awfully once again, it’sbeen so ripping…» using words I had never used before. - Что ж, - моя ужасная улыбка ещё шире расплывается по лицу, - ещё раз огромное спасибо, всё было потрясно.
Оксюморон в данном случае совсем не случаен, он выражает эмоциональное состояние автора и её отношение к отъезду, а точнее к нежеланию покидать отель.
«I do love you,» I said. »I love you dreadfully.» - «Я правда люблю вас. Я люблю вас ужасно».
Использование данного оксюморона выражает правдивость слов автора, её реальное отношение к Максиму де Уинтеру.
Очень распространённым стилистическим приёмом является сравнение, когда два понятие, обычно относящиеся к разным классам явлений, сравниваются между собой по какой-либо одной из черт, причём это сравнение получает формальное выражение в виде таких слов как as, such as, as if, like, seem и т.д.
His premonition of disaster was correct from the beginning; and like a ranting actress in an indifferent play, I might say that we have paid for freedom.
Его предчувствие, что нас ждёт несчастье, было верным с самого начала, и как плохая актриса в слабой пьесе, я могу сказать, что мы заплатили за свободу.
Данное сравнение точно раскрывает нам переживание автора, по поводу того, что они пережили, и что автор знала, что ей и мужу будет трудно это пережить.
He will talk quickly and eagerly about nothing at all, snatching a tany subject as a panacea to pain.
Начинает оживлённо и быстро о чём-то говорить… ни о чём, хватаясь за любую тему, лишь бы унять боль.
В данном предложении мы можем наблюдать насколько Максиму де Уинтеру тяжело жить вдали от дома, вдали от Мэндерли. Даже несмотря на то, что там произошло, Мэндерли является его родовым поместьем, и он очень любит его.
Следующее стилистическое явление гипербола, то есть, художественный приём преувеличения, причём такого преувеличения, которое с точки зрения реальных возможностей осуществления мысли представляется сомнительным или просто невероятным [6, с.14].
No hand had checked their progress, and they had gone native now, rearing to monster height without a bloom, black and ugly as the nameless parasites that grew beside them. - Теперь ничья рука не сдерживала их рост, и они одичали, вытянулись до устрашающей величины, но больше не цвели и стояли тёмные, уродливые, как безымянные паразиты, что росли возле них. Данная гипербола показывает, насколько сильно изменился сад в Мэндерли, с тех пор, как они оттуда уехали. От великолепного сада ничего не осталось, так как за ним уже никто не ухаживал.
Далее мы рассмотрим пример олицетворения, что является разновидностью метафоры, основанный на переносе признаков живого существа на явления природы, предметы и понятия.
The rhododendrons stood fifty feet high, twisted and entwined with bracken, and they had entered into alien marriage with a host of nameless shrubs, poor, bastard things that clung about their roots as though conscious of their spurious origin. - Рододендроны вытянулись вверх на пятьдесят футов, их стволы искривились, переплелись с орляком; они уже давно вступили в противоестественный союз с множеством безымянных растений, жалких ублюдков, которые цеплялись за их корни, словно стыдясь своего незаконнорожденного происхождения.
С помощью этого стилистического приёма, автор хочет нам показать, что за садом в Мэндерли уже никто не ухаживает, что он порос сорняком.
Теперь перейдём к междометию, неотъемлемой частью предложения, которое окрашивает все высказывания в соответствующие эмоциональные тона.
«Oh, dear, he’ll be quite a young man, I shan’t know him.» - «О Боже, он уже совсем взрослый юноша, я не узнаю его».
Рассматриваемое выразительное средство даёт оттенок удивления и восхищения.
«Oh,» I said »he didn’t tell me that,» and I wandered to the dressing-table and began combing my hair. - «О, я и не знала об этом», сказав это я подошла к туалетному столику и начала расчёсывать волосы.
В данном примере мы видим удивление героини, она и не могла предположить о том, что Максим предпочитал жить в другом крыле поместья, когда был женат на Ребекке.
Следующим стилистическим явлением мы рассмотрим разновидность повторения, полисиндетон, то есть намеренное повторение служебных элементов, чаще всего союза and, для связи между однородными членами предложения, между следующими друг за другом предложениями или между крупными отрезками речи [7, с.123].
Colour and scent and sound, rain and the lapping of water, even the mists of autumn and the smell of the flood tide, these are memories of Manderley that will not be denied.
Краски, ароматы, звуки, дождь, плеск волны, даже осенние туманы и запах воды при разливе - в этих воспоминаниях о Мэндерли я не могла себе отказать.
Повторяемый союз подчёркивает тесную связь указываемых признаков. Мы видим, что всё это имеет очень большое значение для героини.
Ниже мы рассмотрим примеры эмотивной лексики, прямо выражающей эмоции отчаяния, ненависти, ревности по порядку.
Отчаяние
Автор описывает сильные эмоции главных героев, которые вызывает прошлое, связанное с их бывшим поместьем в Мандерли:
«The things we have tried to forget and put behind us would stir again, and that sense of fear, of furtive unrest, struggling at length to blind unreasoning panic».
«Все, что мы пытались забыть, оставить позади, может вновь пробудиться, и страх, тайное беспокойство, перерастающее постепенно в слепую, не поддающуюся доводам рассудка панику - сейчас, слава Богу, утихшую, - может непостижимым образом вновь стать нашим постоянным спутником.»
Автор усиливает желаемый эффект с помощью описания состояния беспокойства главного героя, который то испытывает приступы безудержного возбуждения, то периоды апатии.
«I can tell by the way he will look lost and puzzled suddenly, all expression dying away from his dear face as though swept clean by an unseen hand, and in its place a mask will form, a sculptured thing, formal and cold, beautiful still but lifeless. He will fall to smoking cigarette after cigarette, not bothering to extinguish them…». [8, с.4]
«Я сразу догадываюсь об этом по его потерянному, отсутствующему виду. Внезапно это любимое лицо утрачивает всякое выражение, словно его стирает невидимая рука, и превращается в маску; застывшие черты по-прежнему прекрасны, но лишены жизни и тепла, словно высечены из мрамора. Он принимается курить сигарету за сигаретой, забывая их гасить, и тлеющие окурки осыпают кругом землю, как лепестки.»
Герой курит без остановки, это также свидетельствует о его возбужденном состоянии.
Героиня не желает больше переносить страдания, все чего она хочет - тихой и спокойной жизни, в которой нет места для отчаяния. Она выражает это следующей репликой:
«But I have had enough melodrama in this life, and would willingly give my five senses if they could ensure us our present peace and security.»
«Но с меня хватит мелодрам в этой жизни, и я охотно отдала бы свои пять чувств, если бы это помогло сохранить теперешние покой и защищенность.»
В следующих строках главная героиня описывает то облегчение, которое она испытывает при мысли о том, что прошлое миновало и более не мучает ее. Это облегчение противопоставляется тому сильному отчаянию, которое ей пришлось испытать.
«Well, it is over now, finished and done with. I ride no more tormented, and both of us are free.» [9, с.94]
«Теперь все это позади, с этим покончено, поставлена точка, подведена черта. Меня больше не мучают кошмары, не обуревают страхи, мы оба свободны.»
"I want to go home," I said, my voice perilously near to trembling.
"Я хочу обратно, - сказала я с предательской дрожью в голосе."
Описывая свою отчаянную любовь к мистеру де Винтеру, автор использует эмоционально окрашенное наречие "dreadfully":
«I do love you," I said. "I love you dreadfully. You've made me very unhappy and I've been crying all night because I thought I should never see you again.»
«Я правда люблю вас. Я люблю вас ужасно. Вы сделали меня очень несчастной, и я проплакала всю ночь, потому что я думала, я больше вас никогда не увижу.»
«I was too young for Maxim, too inexperienced, and more important still, I was not of his world. The fact that I loved him in a sick, hurt, desperate way, like a child or a dog, did not matter. It was not the sort of love he needed.»
«Я была слишком молода для Максима, слишком неопытна, и, что еще важнее, я не принадлежала к его кругу, то, что я любила его - мучительно, отчаянно, преданно, как ребенок или пес, - не имело значения. Не такая ему нужна была любовь.»
Жалея о своем возвращении в Мандерли, главный герой выражает свое сожаление и отчаяние посредством фраз:
«Oh, God, what a fool I was to come back.»
«О, господи, какой же я был дурак, что вернулся.»
Использование автором междометия "Oh" усиливает эмоциональность высказывания. Автор описывает все злоключения, произошедшие с главными героями:
«We have both known fear, and loneliness, and very great distress. I suppose sooner or later in the life of everyone comes a moment of trial. We all of us have our particular devil who rides us and torments us, and we must give battle in the end.»
«Оба мы узнали, что такое страх, и одиночество, и душевная мука. Я думаю, в жизни каждого человека рано или поздно наступает испытание. У всех нас есть собственный дьявол-мучитель, который ездит на нас верхом и с которым в конце концов мы вынуждены сразиться.»
Ненависть
В описании характера миссис ванн Хоппер мы можем увидеть пренебрежительное и ироничное отношения автора к ней. Это пренебрежение сродни ненависти и сквозит в каждом слове:
«Mrs. Van Hopper while she, like a large, complacent spider, spun her wide net of tedium about the stranger's person.»
«Мне оставалось одно - сидеть на обычном месте рядом с миссис Ван-Хоппер, пока она, как огромный самодовольный паук, будет плести вокруг незнакомца свою паутину, обволакивая его скукой.»
Это сравнение еще раз показывает негативное отношение героини к миссис ванн Хоппер.
В данных примерах, совокупность слов с эмотивной семантикой в статусе значения и созначения составляет фонд лексических эмотивных средств языка и называется эмотивной лексикой, слова, которые не выражают эмоции непосредственно, а называют их (любовь, ненависть, страх, горе, гнев\ относят к лексике эмоций.
К морфологическим средствам выражения эмотивности относятся разнообразные суффиксы и приставки, в том числе суффиксы субъективной оценки (уменьшительно-ласкательные, увеличительные, пренебрежительные, уничижительные), а также приём словосложения.
Изобразительно-выразительные средства морфологии и словообразования используются для усиления образности и изобразительности текста и актуализации каких-либо действий, событий в прошлом или настоящем; подчеркивания значимости действий или его субъекта; для выражения авторских оценок и чувств (положительных или отрицательных); для создания речевых характеристик героев в той или иной стилистической тональности текста; для индивидуализации или, наоборот, обобщения, типизации сообщаемого.
Приведем примеры:
«I don't think she understood him for a moment.»
«I’mfaithfultoMonte.»
«Вряд ли она поймет его сейчас.»
«Я полна веры в Монте.»
В данном примере английский суффикс "ful" передает значение преувеличения.
«What do you think of Monte Carlo, or don't you think of it at all? he said.
This including of me in the conversation found me at my worst, the raw ex-schoolgirl, redelbowed and lanky-haired, and I said something obvious and idiotic about the place being artificial, but before I could finish my halting sentence Mrs. Van Hopper interrupted.»
«Что вы думаете о Монте-Карло? Или вы вообще о нем не думаете? - спросил он.
Его попытка вовлечь в разговор зеленую девчонку, вчерашнюю школьницу с острыми локтями и прямыми волосами, застала меня врасплох: я показала себя в самом невыгодном свете, с запинкой пробормотав какую-то глупейшую банальную фразу о том, что здесь все кажется искусственным. Но не успела я закончить, как миссис Ван-Хоппер прервала меня.»
В данном случае используется префикс «ex», передающий значение "бывшая", а также сложение слов "school" и «girl», что вместе означает бывшая школьница. Это демонстрирует эмоцию раздражения по отношению к персонажу.
Обобщая проанализированный иллюстративный материал, мы приходим к выводу, что лексические средства и ресурсы являются наиболее употребимым способом раскрытия категории эмотивности в художественных произведениях.
Список литературы
1. Постникова С.В. Прагматика сравнения (на материале немецкого языка) // Вестник Вятского гуманитарного университета. Филология и искусствоведение. - № 4 (2). - Киров: ВятГГУ, 2009. - С. 72–80.
2. Уарова О.В. Дискурсивные стратегии интерпретации стилистического приема сравнения (на материале английской художественной литературы XIX-XX вв.): автореф. дис. ... канд. филол. наук.: 10.02.04. - М., 2006. - 24 с.
3. Алимов В.В. Теория перевода. Перевод в сфере профессиональной коммуникации: учебное пособие. – Изд. 3-е, стереотипное. – М.: Едиториал УРСС, 2005. – 160 с.
4. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. - СПб.: Acad, 1994. — 408 с.
5. Комиссаров В.Н. Теория перевода (лингвистические аспекты): учеб. для ин-тов и фак. иностр. яз. – М.: Высш. шк., 1990. – 253 с.
6. Паршин А.Н. Теория и практика перевода. – М.: Готика, 1999. – 202 с.
7. Рецкер Я.И. Теория перевода и переводческая практика. - М.: Р. Валент, 2007. – 244 с.
8. Арнольд И.В. Стилистика. Современный английский язык. – М.: Флинта: Наука, 2005. – 384 с.
9. Вомперский В.В. К характеристике стиля М.Ю.Лермонтова: стилистические функции сравнения // Русский язык в школе. - 1964. - №5. - С. 25-32.